"Я человек не из народа, но я человек для народа". 


 
Великая Депрессия была невероятно тяжёлым ударом для США. Фактически, с кризисом подобной силы, за несколько лет до этого, не совладали несколько европейских империй, и едва справилась пара других. Дух Второй Гражданской войны витал в воздухе, а идеи о нежизнеспособности старого курса доходили даже до сторонников и главных выгодоприобретателей старого курса. Голод, разруха, безработица, банковский крах, тысячи бездомных, бродяг, нищих, растущий уровень преступности в связи со всем этими. 
Масла в огонь подливало то, что (как уже тогда можно было более чем обосновано и достоверно заявить) банки не только спровоцировали столь тяжёлый кризис своими махинациями, но и продолжали, под предлогом "свалившихся", де, на них "проблем" обворовывать своих вкладчиков. 
Требовались радикальные меры. 
 
"Спасаясь бегством, менялы покинули храм нашей цивилизации. Теперь мы можем вернуть в этот храм исконные ценности. Мерой такого возвращения служит степень нашего обращения к общественным ценностям, более благородным, нежели простая денежная прибыль". 
Но, вопреки законам жанра, осуществлять радикальные перемены пришлось более чем умеренному реформатору. Франклин Делано Рузвельт (ФДР), от которого, с ужасом и надеждой, ждали революции с гекатомбами трупов и новым Белым домом из черепов, начал с осторожных точечных ударов и аккуратных правок. 
В первую очередь было начато решение вопроса о банках — но это была не тотальная национализация, более чем возможная, а постепенное вытягивание их из трясины, с вытягиванием из трясины тех, кто зависел от этих банков. Изменялись функции банков, государство ставило перед ними новые требования, и заставляло принимать на себя дополнительные гарантии и перед государством, и перед вкладчиками. Этот принцип медленных постепенных изменений станет основой всей политики Рузвельта. 
Почему он не действовал решительнее? Судя по всему, он воспринимал существовавшие США как некую данность, естественную и логичную, действовать нужно внутри которой, но не поперёк. 
Именно поэтому все силы он бросил на создание таких инструментов решения проблем. Управление по регулированию сельского хозяйства должно было поставить на ноги сельскохозяйственную отрасль, Гражданский корпус охраны природных ресурсов – привлечь молодежь к работе в лесах и парках, Федеральное управление по оказанию чрезвычайной помощи (ФЕРА) во главе с Гарри Гопкинсом должно было обеспечить помощь штатам на федеральном уровне. Управление общественных работ (УОР) под руководством Гарольда Икеса для осуществляло крупные общественные работ, Национальное управление восстановления (НУВ) обеспечивало восстановление промышленности. 
Но, как бы ни была осторожна поступь Рузвельта, она была достаточно тяжела, чтобы перемалывать на своём пути старые американские ценности. Национальное управление восстановления стало чем-то вроде ВСНХ или Госплана в СССР, покончив со "свободной конкуренцией", и встроив всю (почти) промышленность в систему централизованного управления. Им же устанавливались нормы работы, зарплаты, и пр. На фабриках, заводах, на железной дороге, в портах, в различных организациях и предприятиях организация забастовок, стачек, продвижение новых договоров берутся, прямо или косвенно, под покровительство государство. Не раз и не два Национальная гвардия прибывает не для разгона рабочих акций, а для их защиты. 
 
Говоря же об идеологии, идее Нового курса, приходится признать — большую часть Нового курса (и по времени, и по охвату большую) никакой единой, сформулированной и выраженной идеологии у него не было. Начало президентства Рузвельта — это непрерывная борьба с обстоятельствами, ответы на текущие вызовы, с весьма смутным построением далеко идущих планов. 
Но при этом — и финальная цель была Рузвельту видна более чем ясно. 
 
Само собой, эти изменения вызвали как поддержку, так и яростную критику, но, вопреки ожиданиями (и происходящему ныне в США) обвинения были не в коммунизме, а фашизме. Дескать, регулирование 
промышленности и установка норм времени труда и оплаты, с некоторыми прочими изменениями — прямо-таки из корпоративистской Италии. 
Можно сказать, что Рузвельт сам несколько виновен в таком имидже, из-за привлечения к руководству НУВ генерала Хью Джонсона, который раскрыл себя как откровенно фашистского деятеля и самовыдвеженца в диктаторы. Прокомандовать ему, правда, пришлось не много — что-то около года, прежде чем его выставили за постоянные пьянки на рабочем месте. 
Но Джонсон — такая своеобразная ирония исторического процесса, попользованный мавр, которого быстро ушли. Главные соратники Рузвельта, такие как Фрэнсис Перкинс, Гарольд Икес, Генри Уоллес, и другие — были людьми не просто прогрессивных взглядов, но и большую часть карьеры оказывавшиеся куда левее своего босса. 
 
Это была, в целом, примета Нового курса. Франклин Рузвельт пришёл к власти на фоне невероятного отчаяния американцев, привёл с собой в Белый дом едва ли не самое левое правительство, что заседало в его стенах, огромный кредит доверия со стороны почти ста процентов американцев... Радость и надежды, которые сопутствовали его избранию, были таковы, что "он мог сжечь Капитолий, а мы бы плясали вокруг и водили хороводы, приговаривая "вот видите — из искры всё-же вспыхнуло пламя!"". 
 
Нельзя сказать, что ФДР впустую потратил этот кредит, или обманул доверие народа. Реформы банковской системы, введение прогрессивных налогов, зачатки реформ здравоохранения и образования, программ социального обеспечения... Да, он не спешил, но его неспешность оказалась где-то даже более продуктивна, чем иная расторопность. 
В одном случае, простым молчаливым одобрением он добился того, чтобы сенат (не он — сенат) вцепился зубами в расследование причастности американских производителей оружия, банкиров, и покровительствовавших им политиков к развязыванию Первой Мировой войны. Этим он ещё сильнее расколол американское общество, сделав богачей "злодеями недели" почти как в комиксах, только на годы и в жизни. 
В другом Рузвельту помогли его же враги — "котельный путч", который готовили против него военные, крупнейшие бизнесмены, и американские фашисты — Дюпоны и Морганы, генерал МакАртур и полковник Грейсон Мёрфи, лидеры ветеранского Американского легиона Дойл и Макнайдер... 
Но осторожность Рузвельта сыграла и здесь — он не торопился подсекать крючок. 
 
За свой первый срок Рузвельт сделал, казалось бы, не очень много. Но, как внезапно выяснилось по его итогам, любой, кто не за Рузвельта, тот за Дюпона, Ротшильда, или Форда. Что всякий, кто не поддерживает Новый курс — поддерживает Старый курс, с которым прочно ассоциировали военные расходы, сверобогощение капиталистов, обречённость на Великую депрессию, нищету, разруху, и пир богачей среди чумы. Главным врагом Великой войны оказались не немцы кайзера Вильгельма II, а едва ли не самые виноватые — свои собственные буржуи, которые разменивали жизни солдат по выгодному курсу, внимание, 25 тысяч долларов за человека. 
Всякой умеренности был положен конец. 


 
Второй срок Рузвельт открыл решительно и зло. 
"Мы вынуждены были бороться с давними врагами мира – предпринимательской и финансовой монополией, спекуляциями, бессмысленной классовой враждой, местничеством, менялами, нажившимися на войне. Они дошли до того, что начали считать правительство Соединенных Штатов всего лишь придатком своих темных делишек. Теперь мы видим, что правление тех, в чьих руках сосредоточена власть над деньгами, представляет опасность не меньшую, чем правительство рэкетиров… Они единодушны в своей ненависти ко мне, и я приветствую их ненависть". 
Прямые обвинения в адрес представителей деловых кругов, призывы к построению более справедливого общества, нашли отклик среди людей. Стремительно полевели интеллигентские массы — отстранённый от жизни, с презрением взирающий на окружающих полу-демиург в белом халате сменился радикалом, который видел смысл своей работы, всей науки и всякой техники в конечном результате, который обязан 
улучшать жизнь людей. За редчайшим исключением — вся лучшая американская литература, кино, театр, радио, музыка оказались, так или иначе, в стане не просто сторонников Рузвельта, но буквально среди коммунистов. Да и коммунисты не подкачали — стратегия Народного фронта, широких антифашистских коалиций, сотрудничества рабочих партий и различных профсоюзов, привели не только к новому этапу в самоорганизации на всей территории США, но и к полевению всех либеральных и социалистических дискурсов. 
 
Но перестроили свои ряды и враги Рузвельта. Фактически, весь второй срок ему пришлось потратить на политическую борьбу в верхах, что, при казалось бы более благоприятных условиях, сделало оный срок едва ли не менее продуктивным, чем предыдущий. Для реформ ему требовалось укрепление своего президентского положения и расширение президентских полномочий. Политическая система управления Штатами должна была превратится в машину его, Рузвельта, воли — с тем, чтобы ведущие к цели реформы можно было осуществлять. 
Верховный суд, непрерывно вставлявший палки в колёса реформам Нового курса, на втором сроке Рузвельта как будто с цепи сорвался, и Рузвельту пришлось приложить массу усилий по выведению из его состава своих противников — по большому счёту, безуспешных усилий. 
А тут ещё и Американская лига свободы, которую основали такие воротилы американского бизнеса, как Дюпоны, Вейр, Пью, Хаттон, и, менее явно, с ней координировали свои действия иные дельцы, типа Форда или Буша. В то же время экономика США начала идти вверх, Рузвельт стал перенаправлять расходы и уменьшать их, для балансировки бюджета — и если некого рецидива кризиса ещё можно было ожидать просто в силу законов экономики, то совместными усилиями крупнейшим капиталистам США удалось организовать настоящий крах, окрещенный "рузвельтовским экономическим спадом". 
Особо изощрёнными были провалы в международной политике. Рузвельт не смог, да и не особо старался, организовать хотя бы торговое эмбарго против ведшей завоевания в Китае Японии, и в Эфиопии — Италии. Ещё хуже дела обстояли с Гражданской войной в Испании. Ford, General Motors, Firestone и другие американские предприятия снабжали фашистов грузовиками, шинами и станками. Texaco oil company под руководством симпатизировавшего идеям фашизма полковника Торкильда Рибера пообещала предоставить Франко любое количество нефти, причем в кредит. У Рузвельта же просто не оказалось эффективных рычагов для предотвращения этих поставок. Поставки же Республике начались только в 1938-м, но были слишком недостаточны и запоздалы. В довершение, многие из американских добровольцев, сражавшихся в Испании, по возвращении на родину были арестованы — благо, что их достаточно скоро удалось освободить. 
Амбициозная попытка Рузвельта, через своего старого друга Джозефа Дэвиса наладить отношения с Советским Союзом прямо на пороге новой Войны тоже не увенчалась успехом. Беда в том, что борясь против собственной буржуазии Рузвельту, вольно или нет, приходилось опираться на изоляционистов, которые мечтали к возвращению в старые-добрые времена монризма, о восстановлении контроля над Западным полушарием (в южной его части утерянного во время кризиса), и об самоудалении от европейских дел. И вот, когда время было потеряно, и СССР был вынужден действовать самостоятельно по принципу "не до жиру", свежевыдвинувшийся на небывалый третий срок Рузвельт, также вынуждено, балансируя на грани, пусть и полутоном, но присоединяясь к хору обвинителей "советской агрессии" против Польши и "фаната Гитлера Маннергейма". 
 
Но вот, грянула война. 
И хотя, конечно, было бы невероятно интересно проследить за тем, какой она была с точки зрения разных американцев, здесь важно кое-что иное — а именно, какую далеко идущую выгоду искал в победе в войне Рузвельт. 
Как было показано ранее, ФДР был реформатором (с весьма радикальным настроем, замечу), и очень осторожным, прагматичным политиком. 
Не смотря на то, что и общество само по себе, и с подачи Рузвельта, уже 
было более чем озлобленно на капиталистов, отказаться от капитализма оно всё ещё не было в полной мере готово. Сложившиеся стереотипы мышления и представления о мире (которым, в некоторой степени, был подвержен и сам ФДР), представление о том, что капитализм может быть исправлен, что вина виновных и не так уж велика — да в добавок ещё и то, что силовых средств в руках Рузвельта было очень мало для такого большого дела. Система судов контролировалась с пятого на десятое, ФБР возглавлял почти открытый противник Гувер, Офис Стратегических Служб только-только зарождался, а инспекция казначейства, не смотря на все успехи, была драматически слаба на этом поле. 
Для успешного претворения в жизнь своих планов ему нужен был не просто кредит доверия — а настоящий карт-бланш. 
Уже во Второй Мировой войне Рузвельт окончательно убедился в том, что укреплять пост президента в чрезвычайно запутанной и многосложной американской системе — пустая трата сил. Да и реформирование в отдельно взятой стране, без противодействия внешнему влиянию, было крайне сложным. Нужно было иметь более высокий авторитет, чем просто президент США. 
 
Для свободы рук нужен был венок победы в войне с фашизмом. 
Для силовых действий нужна была отмобилизованная опытная и идейная армия. 
Для осуждения капиталистов нужен был Нюрнбергский трибунал. 
Для всего этого нужна была международная организация. 
 
Отдельно затрону важную вещь, которую то и дело встречаю в сети. США не занимались снабжением Третьего Рейха. 
Вкратце обозначу категории. 
1. Американские фирмы, имевшие филиалы в Рейхе (Японии, Италии), или участвовавшие с ним в торговле до 1 сентября 1939 г. 
2. Американские фирмы, имевшие филиалы в Рейхе (Японии, Италии), или участвовавшие с ним в торговле до 7 декабря 1941 г. 
3. Отдельные сверхолиграхи США, занимавшиеся незаконными (внимание) поставками с декабря 1941-го через нейтральные страны. 
 
Третья категория действовала вопреки законам своего государства, и преследовалась своим государством. Зачастую это были отнюдь не идейные сторонники Гитлера, а обычные жадные контрабандисты. Против них, по мере обнаружения и доказательства преступления (что бывает очень сложно в рамках американского законодательства) возбуждались уголовные дела, но они, как правило, откладывались на потом, потому что — скажу ниже, сейчас другой пункт. 
 
Первая и вторая категории не могли быть осуждены. Они не торговали с врагом, они торговали с государствами, ставшими врагом. То, что каждое из них было агрессивной тоталитарной омерзительной преисподней к делу отношения не имело. С моралью в банк не ходят. Для их осуждения требовалось осуждение фашизма во всех его проявлениях. 
 
А теперь вспоминаем третью категорию. Она должна была быть осуждена не просто как группа предателей родины, но как пособники величайших преступников в мире, пособников фашизма, который уже должен быть к тому времени осуждён. И только после самого фашизма третьей категории можно было бы предъявлять хоть какие-то претензии к первым двум категориям. 
 
Но, как всем известно, Франклин Рузвельт не дожил до победы над Германией чуть меньше месяца. Многие и многие планы если не пошли прахом, то оказались искажены в руках тех, против кого Рузвельт боролся. 
С Рузвельтом же свазана из самых обоснованных "теорий заговора" — о том, что его убили. И убили не умело, грубо, так, что президента страны (!) хоронили в закрытом гробу. Кто-то называет причиной яд, побочным эффектом которого, при соприкосновении с лекарствами Рузвельта, стал неестественный вид лица (цвет, судорожное искажение, разрушение кожи). Кто-то — старый добрый выстрел в затылок, разнёсший большую часть лица. 
Инерции президентства хватило до 1948-го За это время "преемник", Гарри Трумэн, случайная фигура, ставшая сначала сенатором, а затем президентом буквально из-за споро среди партийных боссов о том, что партийная машина способно любого человека провести на верх, под чутким руководством старых консерваторов от своей партии, очистил правительство от всех людей Рузвельта и самого духа его реформ. 
 
После этого американские капиталисты могли в полную силу обрушится на своих врагов — внутри США, и вовне. 
 
Какой же неутешительный итог мы можем подвести этой длинной истории в этой короткой заметке? 
 
Франклин Делано Рузвельт стремился разрешить противоречия капитализма изнутри капитализма, и методами, в общем, капитализма. Починить его, спасти капитализм от тех, кто обрекает его на гибель — от капиталистов. 
Возможно ли разрешить противоречия капитализма в капитализме? Думаю, товарищу Рузвельту мог ответить его современник, товарищ Сталин. "Если бы не существовало закона о неравномерности капиталистического развития, ведущего к конфликтам и войнам между капиталистическими странами из-за колоний; если бы капитализм мог развиваться без вывоза капиталов в отсталые страны, в страны дешевого сырья и рабочих рук; если бы излишки капиталистического накопления “метрополий” отвлекались не на вывоз капиталов, а на серьезное развитие земледелия и улучшение материального положения крестьянства; если бы, наконец, эти излишки употреблялись на поднятие жизненного уровня всей массы рабочего класса, – то тогда не было бы и речи об усилении эксплуатации рабочего класса, об обнищании крестьянства в условиях капитализма, об усилении гнета в колониальных и зависимых странах, о конфликтах и войнах между капиталистами". 
Возможно ли излечить капитализм от неизбежных кризисов? Возможно ли заставить капитализм работать на людей? 
"Если бы капитализм мог приспособить производство не к получению максимума прибыли, а к систематическому улучшению материального положения народных масс, если бы он мог обращать прибыль не на удовлетворение прихотей паразитических классов, не на усовершенствование методов эксплуатации, не на вывоз капитала, а на систематический подъем материального положения рабочих и крестьян, то тогда не было бы кризисов". 
 
Вся работа Рузвельта, все его осторожные шаги, почти партизанское реформирование, точечные уколы и удары из-за угла, оттягивание решение и растягивание процесса были, безусловно, подчинены именно этой цели. Сделать так. чтобы капитализм перестал быть капитализмом. 
И на этом медленном и осторожном пути реформ, почти бескровном и почти мирном, без великих потрясений, но с великой страной, есть риск дожить до того, что всё сделанное пустят прахом.

Комментарии

Интересный материал. Спасибо!yes

Автор: polarnik91 (не зарегистрирован)

Добавить комментарий

Filtered HTML

  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Разрешённые HTML-теги: <a> <p> <span> <div> <h1> <h2> <h3> <h4> <h5> <h6> <img> <map> <area> <hr> <br> <br /> <ul> <ol> <li> <dl> <dt> <dd> <table> <tr> <td> <em> <b> <u> <i> <strong> <font> <del> <ins> <sub> <sup> <quote> <blockquote> <pre> <address> <code> <cite> <embed> <object> <strike> <caption>
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
СПАМОЛОВКА
Защита от задолбавших спамоботов
Fill in the blank.